Интервью с таджикским киноведом и режиссёром Шарофат Арабовой.

Автор книг «История таджикского кино» и «Документальные фильмы в таджикской культуре XX века», член Союза кинематографистов Таджикистана, киноэксперт, чьи фильмы завоевали множество кинопремий, рассказала о своём творческом пути и любви к таджикскому кинематографу.

Шарофат, почему Вы выбрали кино как профессию?

К кино я пришла не сразу несмотря на то, что выросла в семье кинодокументалиста, фронтового кинооператора Маматкула Арабова и историка, геополитика Гузель Майтдиновой. Но все дороги вели к кинематографу в разных его проявлениях. Начинала я как художник и культуролог, работая на контрактной основе художником по костюмам и художником-постановщиком в театре и одновременно культурным журналистом. Затем последовало получение второго образования по кинорежиссуре в старейшем и престижном киноинституте Индии — Film and Television Institute of India (FTII, Pune). После него я окончила аспирантуру по истории кино в Национальной Академии наук РТ и занялась кинокритикой. Ещё будучи художником я осознала, что могу не ограничиваться моделированием внешнего образа персонажей и декораций, но углубиться в конструирование их характеров и историй.

Расскажите о своих кинопроектах. Любителям кино, к примеру, запомнилась ваша картина «Тасфия» («Очищение»), которая участвовала в международных кинофестивалях в Рио-де-Жанейро, Берлине, Софии, Дакке, Барселоне и других и получила высокие оценки жюри.

Снимать в качестве режиссёра я начала именно в Индии. Поэтому «Тасфия» стала моим первым фильмом, созданным в Таджикистане по возвращению в 2014 году. Ещё до института я мечтала поработать с эстетикой Тимура Зульфикарова, таджикско-российского писателя-мистика, прочитав тогда его «Первую любовь Насреддина». Спустя несколько лет нам удалось познакомиться и вместе осуществить адаптацию его новеллы «Ревность» в фильме «Тасфия». Далее я сняла короткометражку «Хаелфуруш» («Продавец иллюзий», 2017) по мотивам рассказа «Кабулец» индийского классика Рабиндраната Тагора. Место действия перенесено в Таджикистан, а главный герой стал индийским эмигрантом.

Я больше кинорежиссёр, чем киновед. Но если спросите кто больше, киновед или исследователь, то отвечу, что исследователь. Потому, что режиссёр и есть исследователь социальных процессов.

Шарофат Арабова

В 2019 году я сняла сразу два документальных фильма — «Отец» и «Сафарнома: заметки на тропе наследия», они абсолютно разные, на мой взгляд, но в то же время их объединяет личный авторский «голос», который проводит зрителя по местам воспоминаний: детских, профессиональных, культурно-исторических. Фильм «Отец» был попыткой воссоздать многогранный портрет моего отца, который ушёл из жизни, когда я была подростком. «Сафарнома» — попыткой запечатлеть время и память этнографического прошлого и мифологического бессознательного.

В 2020–2021 годах были созданы короткометражный документальный мюзикл «Тюльпановые истории» («Сайри гули лола») и короткометражный игровой фильм «Насиб» — социальная драма о взрослении и женском обществе.

Какими своими работами Вы можете гордиться и почему?

Мне близок «Хаелфуруш» и «Сафарнома», потому, что они больше других фильмов аккумулировали автобиографический опыт и поэзию.

Вы снимали фильмы на индийском языке. Что это были за проекты? Это была копродукция?

Семь фильмов, снятых в Индии, были частью учебного процесса: курсовые работы и финальный дипломный фильм. Наш курс был одним из последних, кому посчастливилось снимать их на кинопленке — 16 мм и 36 мм и печатать финальный фильм в кинолаборатории в Мумбае. Киноинститут предоставлял нормировано киноплёнку и кинотехнику, однако фильм не должен был превышать хронометраж, что естественно дисциплинировало и препродакшн и съёмочный процесс. Иной раз невозможно было позволить себе лишний дубль без ущерба для остальных сцен сценария.

Я сняла в Индии «Автограф» (2009), «Сделку» (2010), «Летать высоко» (2010), «Neverland» (2010), «Суженный» (2011), «Между» (2013). Снимать на хинди не сложно, так как он близок урду, а соответственно фарси и таджикскому. Наше обучение строилось на английском с переходом на локальные индийские языки — хинди, маратхи, бенгали во время съёмок. Мои однокурсники всегда были готовы выступить в роли переводчиков.

В чём сложность работы режиссёра, на Ваш взгляд?

Реалии, в которых работает кинорежиссёр у нас и заграницей разнятся. Соответственно, кинорежиссёр в Таджикистане нередко сочетает в себе функции продюсера, от него требуется выполнять менеджерские функции, а порой и задачи второго режиссёра, если он создает малобюджетное и микробюджетное кино. Нужно научиться балансировать между двумя-тремя ролями. В целом же для режиссёра важно оставаться верным своему видению и чётко представлять результат, к которому должна стремиться киногруппа. На площадке все основные постановщики будут иметь собственное мнение и видение, поэтому важно очищать зёрна от плевел.

Вы являетесь научным сотрудником Института изучения стран Азии и Европы Академии наук Таджикистана и изучаете опыт кинематографа стран Южной и Восточной Азии. Почему Вы решили перейти от практики в кино к теории?

Уже нет. Институт изучения стран Азии и Европы Национальной Академии наук РТ являлся одним из институтов, в которых я работала: кроме него в Отделе истории искусства и Отделе искусствознания упомянутой Академии. Мой профиль всё-таки таджикское и, шире, центральноазиатское кино. А в институте изучения стран Азии и Европы я изучала кинематограф, как инструмент мягкой силы. Теперь, оглядываясь назад, я замечаю, что всегда стремилась сочетать практику и теорию, даже когда работала художником. Для меня они неотделимы и дополняют друг друга. В ситуации «малокартинья», что является актуальным для любого автора, это является возможностью не оставлять кинематограф. Я помню, что, окончив аспирантуру занялась созданием киноклуба в Душанбе, повторяя, что «если я не имею возможности сейчас снимать кино, то хотя бы буду его показывать». Затем последовали мои образовательные проекты, преподавание истории и теории кино, кинорежиссуры.

Можете сказать, чем отличаются, а чем похожи кинематографии стран Южной и Восточной Азии?

Общими для кинематографий стран Южной и Восточной Азии являются ценности: главенство семьи, долга и чести, а соответственно патриархальность, подчёркнутые маскулинность и женственность, национальные мифологемы, этические мотивы, имеющие религиозную основу (буддизм, ислам, даосизм, синтоизм, христианство, шаманизм), моральная дилемма героев. Кинематографии отличаются подходом к решению данных сценарных схем, зависящим от национального контекста и актуальных реалий той или иной страны.

Кто Вы больше — режиссёр или киновед?

Я больше кинорежиссёр, чем киновед. Но если спросите кто больше, киновед или исследователь, то отвечу, что исследователь. Потому, что режиссёр и есть исследователь социальных процессов.

Кинематограф какой страны, кроме Таджикистана, Вам близок?

Мне близко кино центральноазиатского региона из-за общности культурно-исторического контекста. Кроме него кинематограф Афганистана, Пакистана и Индии, Ирана, Азербайджана и Турции.

Как обстоят дела с кинообразованием и подготовкой профессиональных кадров для киноиндустрии в Таджикистане?

Режиссёров кино, операторов и актёров театра и кино готовит Таджикский государственный институт культуры и искусств им. М. Турсунзаде в Душанбе. Они имеют возможность пройти производственную практику в Государственном Учреждении «Точикфилм» (новое название киностудии «Таджикфильм).

Время от времени организовываются базовые неформальные курсы по видеографии и монтажу, а отрасль зачастую пополняется за счёт журналистов, работников телевидения, музыкантов-звукорежиссеров. Желающие могут углубить и продолжить учёбу за рубежом на стипендиальной или договорной основе.

Как изменился таджикский кинематограф с советских времен? Можете сделать небольшое сравнение?

Знаете, мы всегда что-то теряем, и что-то приобретаем взамен. Так и здесь, несмотря на налаженную инфраструктуру советского таджикского кино наше кино зачастую развивалось классически, эксплуатируя стереотипные сюжетные схемы и стилистику.

С 1980-х годов и до распада Советского союза передовые новаторские позиции заняла таджикская кинодокументалистика, к которой подтянулось и игровое кино с выраженной притчеобразной эстетикой.

Актуальнее, чем релиз в душанбинском кинотеатре, являются онлайн видеохостинги, в частности You Tube и внутренние видеостримминги. Они являются бесплатными и имеют доступ к глобальной аудитории

Шарофат арабова

К сожалению, связь между ветеранами кинематографа, которые работали тогда в таджикском кино и современным поколением таджикских кинематографистов почти сведена на нет. Преемственность была потеряна по той причине, что часть из них либо уехала, либо отошла от кино в связи с изменившейся технологией кинопроизводства.

На протяжении последних 20 лет начинающим кинематографистам приходилось собирать профессиональные знания при любой возможности буквально по крупицам ввиду отсутствия институционального кинообразования. Это отражалось на поиске стилистики, обусловленной их практическим опытом, нередко коммерческими работами, и доступностью той массовой кинопродукции на VHS кассетах и DVD, которая их окружала. Кино развивалось в направлении мелодраматического мейнстрима. Позже, с возможностью увидеть больше мирового артхауса на Международном кинофестивале «Дидор» в Душанбе и наладить связь с зарубежными кинематографистами, стилистика таджикских фильмов начала меняться в направлении авторского кино. Не последнюю роль в этом сыграло получение зарубежного кинообразования — азиатского, российского, европейского, американского.

Как бы Вы оценили таджикские фильмы в сравнении с кинолентами, выпускаемыми в других странах?

У каждой кинематографии свой путь и вызовы. Кинематографистам Таджикистана приходится взращивать в себе менеджера, оставаясь художником. При этом у нас практически не развит институт продюсирования и инвестирования в культуру. Тем не менее существуют авторы, которые создают интересный контент в условиях рынка. Например, вебсериал «Хона» режиссёра Фархода Гаффорпура, созданный при участии талантливых актёров Канибадамского театра музыкальной драмы им. Т. Фозиловой, и привносящий новую визуальную эстетику в таджикское кино. Её можно назвать таджико-афганской, вдохновлённой композициями и палитрой декоративно-прикладного искусства персоязычных стран, потому что оператором-постановщиком выступил афганский кинематографист Забиуллах Сайфи Аскари. Среди молодого поколения кинематографистов удачно работают в игровом кино Пайрав Шарифи, Мумин Латифи, Толиб Сохибер, в документальном — Лолинасам Улугова, Алиджон Джалилов, Ардашер Пайванд. Каждый автор ищет себя, и вместе с тем доминирующей в фильмах является тема идентичности.

Сколько фильмов производится в Таджикистане за год?

К сожалению, у нас отсутствует орган, как к примеру, Ассоциация кинокритиков Казахстана, которая подсчитывает количество произведённых и вышедших в кинопрокат фильмов в стране. Государственное Учреждение «Точикфилм», являясь на сегодня высшим органом в сфере кино, учитывает только фильмы, созданные на своей материальной базе, за счёт госбюджета или в партнёрстве. Однако большее число кинопродукции в стране создаётся независимыми авторами и частными продакшн-студиями. В основном это продукция развлекательного характера, ориентированная на массового зрителя.

Как сейчас в Таджикистане организован кинопрокат? Окупает ли себя сегодня таджикское кино?

Актуальнее, чем релиз в душанбинском кинотеатре, являются онлайн видеохостинги, в частности You Tube и внутренние видеостримминги. Они являются бесплатными и имеют доступ к глобальной аудитории, при этом целевые рынки для таджикских фильмов —Афганистан, Иран, Россия, страны Центральной Азии, Пакистан, Индия, то есть страны с персоязычными диаспорами или с общим культурным контекстом. Подобная массовая кинопродукция производится сегодня не за счёт прибыли от рейтинга просмотров в You Tube, а за счёт product placement и вставленной рекламы. Также набирает популярность механизм донаций для кинопроизводства, то есть прямого краудфандинга без посредничества краудфандинговых платформ. Трудно сказать, окупаются ли эти фильмы вообще, потому что данные меры являются элементами фандрайзинга и зрительского поощрения авторов.

Насколько развито в Таджикистане совместное с иностранными студиями производство кино?

Таджикистан чаще используется как натурная площадка для съёмок иностранных проектов. Что касается копродакшна, то в настоящее время ГУ «Точикфилм» реализует крупный совместный кинопроект с Агентством кинематографии Республики Узбекистан, «Сияние звёзд: Джами и Навои». Также ведутся переговоры с Открытой киностудией «Лендок».

Как Вы думаете, как будет развиваться кинематограф в Таджикистане в ближайшие годы?

Таджикское кино развивается по накатанной колее и по инерции. Оно уже много лет нуждается в кардинальных реформах, которые с формальным переименованием Государственной киностудии «Таджикфильм в ГУ «Точикфилм» в 2017 году всё ещё не внедрены. Начинать следует с обновлением законодательства и пересмотром налогообложения. Очень надеюсь, что меры по улучшению отрасли будут приняты в ближайшие несколько лет.

Спасибо за интервью!

Ирина Мусиян, «Jas Óner» (№8-9, 2024).