Творческая встреча с Аканом Сатаевым состоялась в концертном зале КазНУИ в Нур-Султане в рамках премьерного показа «Ұлы дала таңы» — «Рассвет великой степи». Режиссёр рассказал молодым кинематографистам о том, как создавалась историческая драма, поделился советом, как превратить любую проблему в плюс и объяснил, почему самоокупаемость киностудий важна для развития отечественной киноиндустрии.

— Расскажите о создании исторического фильма «Ұлы дала таңы».

— Я пришёл в проект два с половиной года назад по приглашению Министерства культуры. Картина в производстве находилась очень давно. Её начинали снимать наши турецкие коллеги. Изначально проект планировался как телесериал. Но из-за сокращения бюджета было принято решение снимать художественный фильм.

Пока проходили все процессы согласования, времени на работу над фильмом осталось очень мало. Картину мы должны были приурочить ко Дню независимости и сдать в декабре 2021 года. На всю работу был один год.

Вы представляете, что такое съёмка исторического кино? Его делают как минимум полтора-два года, которых у нас не было. Поэтому в производстве мы решили использовать такое ноу-хау, как монтаж на съёмочной площадке. Мы снимали и сразу монтировали. Сегодня снимаем сцену и сегодня же её в плейбек. У нас тут же сидит режиссёр монтажа, который сразу отсматривает материал и монтирует. Для меня это был новый опыт. Но всё получилось. Мы успели. В декабре показали картину Министерству культуры.

—  Плюсы и минуты монтажа на съёмочной площадке?

—  С одной стороны, ты снимаешь, монтируешь, видишь сразу, что нужно доснять. Сразу отслеживаешь ошибки, к примеру, расстёгнутая пуговица на одном крупном плане героя и застёгнутая на другом. В обычном ритме работы над картиной, когда сначала всё отснял, а потом идёт монтаж, нет возможности что-то доснять или переснять. Поэтому монтаж на съёмочной площадке — это удобно.

Но, с другой стороны, это огромная нагрузка на группу, потому что пока ты монтируешь, группа сидит и ждёт. В этом плане был дискомфорт.

— Сколько людей участвовало в съёмках, как проходила работа с актёрами?

— Съёмочная группа очень большая. Общее количество людей, которые создавали картину, доходило до 2 500 человек. При подготовке к съёмкам большое внимание мы уделили периоду кастинга. Это очень важное время для любой кинокартины. Режиссёр должен быть уверен на 100 процентов в своём выборе. В нашем случае сложность заключалась в том, что у героев фильма два возрастных периода: юность-молодость и преклонный возраст. Поэтому Касым-хана и Бурындык—хана играют по два актёра. Так, мы сначала утвердили Берика Айтжанова, и только потом под него искали актёра, который смог бы играть его персонажа в молодости. То есть портретное сходство имело большое значение.

Весь съёмочный период занял 56 дней. С интересом снимали большие битвы, батальные сцены. К ним очень долго готовились. Две битвы у нас занимают 20 минут эфирного времени, мы их снимали около 10 дней, а готовились около трёх месяцев.

Хотел бы отдельно отметить, каскадёров группы «Nomad Stunts», которые принимали участие в создании больших батальных сцен фильма. С ними всегда комфортно работать. «Nomad» — это достояние нашей страны, потому что таких каскадёров в регионе больше нет. Кстати, они недавно отработали на картине Ридли Скотта про Наполеона. Это большие профессионалы своего дела.

— У Вас есть любимые актёры, Ваши предпочтения?

— Мне всегда везло с актёрами. Кого-то выделить я не могу. «Каждый человек на земле, чем бы он ни занимался, играет главную роль в истории мира. И обычно даже не знает об этом». Очень люблю эту фразу Коэльо. С этой точки зрения, если посмотреть на любую мизансцену, то так и получается: у каждого участника есть своя предыстория, каждый — главный герой своей жизни.

— На Ваш взгляд, чего не хватает современному казахстанскому кино?

— Глобальный вопрос. Проблем на самом деле много. Это и финансирование, и то, что не всем молодым специалистам предоставляют возможность самореализации, и нехватка кинотеатров.

Фундаментальной проблемой нашего кино, на мой взгляд, является небольшая численность населения страны. Если смотреть с экономической точки зрения на казахстанское кино как на бизнес, у нас недостаточная аудитория, чтобы мы могли снимать серьёзное кино и оправдывать его в прокате. Если б нас было хотя бы миллионов 50 населения, то и кинокартин снималось больше, и бюджеты у этих фильмов были бы внушительнее.

Но, тем не менее, нельзя опускать руки и оправдываться, что кинотеатров нет — значит не будем снимать кино. Нет, ни в коем случае.  Нужно любую проблему, любой минус превращать в плюс. Нет возможности снимать блокбастер, значит можно снять очень камерную, миниатюрную историю, которая станет популярной во всём мире. Пример — молодой режиссёр Адильхан Ержанов с лентой «Чёрный, чёрный человек», который был номинирован на премию Asia Pacific Screen Awards-2019 (азиатский «Оскар»). История мальчика, которого убили в ауле, не оставила равнодушными ни зрителей, ни жюри.

—  Сегодня многие композиторы используют при работе над саундтреками к фильмам компьютерные семплы, образцы уже записанных звуков, при помощи которых облегчают запись композиции. Хотели бы Вы в своих фильмах использовать живой оркестр, живой звук, при работе над мелодиями для кинокартин?

—  Это мечта писать музыку с живым оркестром. Но, опять же, всё упирается в бюджет. Тем не менее, я часто сотрудничаю с композитором Ренатом Гайсиным, он использует семплы, но при этом и живой звук домбры, кобыза, флейты, живой вокал. Хотя, конечно, живая музыка, уникальна и придаёт кинокартине неповторимые краски по восприятию.

Если брать американское кино, которое диктует тренды в мировом кинематографе, то все великие композиторы, наши современники, пишут музыку в живую для кинофильмов. Но, к сожалению, у меня опыта такого не было. Но есть мечта.

— Как Вы относитесь к операторской работе?

— Профессия оператора мне очень нравится. Я сам люблю стоять около камеры, подсказывать оператору. Хочу привести в пример, для меня это был уникальный опыт, когда мы с Хасанбеком Кыдыралиевым, работая над фильмом «Районы», нашли в таком диалоге экспериментальную форму киноповествования. Мы решили снимать каждую сцену одним планом. Кроме нестандартности такой съёмки, думали, что ещё и сэкономим время и силы. Но получилось наоборот. Мы снимали сцену одним планом, но при этом делали около 30 дублей. Плюс была сложная хореография движения камеры. Иногда камеру подхватывали несколько людей.

— Как Вы относитесь к кино о современных реалиях Казахстана?

— Хорошо, чтобы у нашего зрителя стали востребованными серьёзные картины, драмы, а не только комедии. Чем шире наша жанровая линейка в репертуаре кинотеатров, тем лучше, прежде всего, для зрителя. Хотя не бывает фильмов в отрыве от реальности. Если только Marvel. Хотя и в Marvel можно провести параллели.

— Должна ли быть киностудия независимой от государства?

— Я абсолютно уверен, что любая киностудия должна быть самостоятельной. К примеру, «Казахфильм» на протяжении 30 лет получил от государства очень много денег. И это мешает развитию кино. Возникает иждивенчество. Государство дало деньги, студия сняла фильм, на бумагах «закрыли», а кино лежит на полках, «пылится», в прокате провалилось. Наше кино так никогда не разовьётся. Поэтому очень важно, когда кино самоокупается. Хотя бы нужно к этому стремиться.

— Недавно в новостях говорили, что многие фильмы, снятые «Казахфильмом», не вышли в прокат…

— Нет, в прокат-то они выходят. Но прокат — это уже рынок, бизнес. К примеру, фильм проваливается в первый-второй день проката, потому что зритель на него не идёт.  Причин может быть много. Слабая реклама. Или кино очень слабое. Либо конкуренция в кинотеатрах в этот момент сильная. В результате фильм, бюджет которого может быть и миллиард тенге, лежит «пылится», не монетизируется. Я считаю это, своего родом, вредительством.

— Государственные питчинги, на которых рассматриваются работы молодых режиссёров, насколько они «прозрачны»? Все ли работы рассматриваются?

— Хочется верить, что все работы «прозрачно» рассматриваются, но давайте логически размышлять. На рассмотрение подаётся, к примеру, 300 проектов, 300 сценариев, и судьбу этих 300 работ решают, допустим, 10 человек. И решают они это пусть даже в течение двух месяцев. Физически это невозможно! Мы как-то даже брали калькулятор и считали. К сожалению, это тоже проблема. Что скрывать, у каждого есть друзья, товарищи… Поэтому я всегда призываю коллег смотреть глубже, дальше, шире.

— А как сделать питчинги «прозрачными»?

— Сам алгоритм, логистику утверждения проектов нужно продумать, чтобы это было «прозрачно», комфортно и, действительно, честно.

— И в заключении, хотелось бы узнать, где Вы черпаете вдохновение?

— Это может быть музыка, кино, друг, который рассказал смешную историю. А иногда — в мелочах. Как-то в Минске, который мне показался очень депрессивным городом (людей мало на улице, пасмурно), я зашёл в кофейню выпить кофе. Меня привлекли две сестрёнки за соседним столиком, которые сидели вдвоём и секретничали. Было видно, что одна, та которая постарше, уже вышла замуж, ушла из дома и живёт с мужем. Я чуть-чуть подслушал их разговор, из которого стало понятно, как сёстры искренне любят друг друга. Они сидели, взявшись за руки, делились новостями, где-то смеялись, над чем-то грустили. И меня это до слёз впечатлило. Вот эта бытовая сценка очень вдохновила, я её себе записал, чтобы потом в какой-нибудь кинокартине использовать. Жизнь со всеми своими элементами вдохновляет!

В профессии режиссёра очень важно быть наблюдательным. Это мега важно! Наблюдаете, фиксируете и это точно вам поможет в вашей работе, когда выстраиваете мизанцену или когда пишете сценарий.  Любое кино — это отражение жизни.

Записал Антон Побединский.