53 студенческих фильма из 7-ми стран мира приняли участие в Международном фестивале студенческого кино «TOMIRIS», организованном КазНУИ. Наш автор, киновед, Камила Габдрашитова поднимает в своей статье важный и актуальный вопрос об уровне участвующих фильмов и критериях их отбора на национальный конкурс фестиваля.
После затяжного карантина проведение очередного международного фестиваля киношкол «USHQYN» обещало быть интересным. Долгожданный киноконкурс предвкушался как позитивное событие в несколько однообразной повседневности Университета.
К сожалению, изменение названия кинофестиваля, повлекшее за собой полную реконструкцию концепции мероприятия, кадровые перестановки и другие организационные моменты, не лучшим образом повлияли на кинофестиваль. Однако даже неслыханные для международного кинофорума двухнедельные задержки отправки работ после закрытия приёма заявок, отсутствие элементарной дисциплины среди участников и небрежное оформление конкурсных фильмов практически не повлияли на радость отборочной комиссии, с которой она приступила к работе. Было радостно наблюдать, что в своём творчестве конкурсанты стараются быть честными и искренними, пытаются применить знания, которые получили у своих мастеров, показывают то, что видят вокруг себя и что их интересует. Эксперименты помогают прощупать границы искусства. Главное понять, что есть кино для каждого из нас.
Анимация
На конкурс студенты представили всего четыре анимационные картины в различных техниках, которые авторы выбрали соответственно содержанию картин. «Кровожадная» картина Ардак Ашимовой «Ужин» представляет собой визуализированный анекдот, в котором мотивация героев для раскрытия идеи в принципе не нужна. Красочность картинки противопоставляется канцеляризму героев. Киноязык лаконичен, форма уместна, но для анекдота не хватило остроты и драматургии. Тем не менее «минутка на перекус» запомнилась благодаря выбранной теме.
Фильм «Метаморфозы» отличает удивительное сочетание повествовательного и поэтического киноязыка. Мы видим буквальное изображение детей-зверят, но при этом метафора детей-перевёртышей используется не просто как изобразительный элемент, а показывает вполне реальную модель поведения. Сюжетное развитие обуславливает метаморфозы детей и логически приводит зрителя к идее фильма. Любящие родители не оставляют детей в одиночестве собственных перевоплощений, а помогают найти счастье в дружбе. Добрый фильм-превращение также отличает работа по звуку, которая гармонично дополняет лаконичную поэтику киноязыка.
Тема невозможности показать миру своё истинное «я» также метафорически показана в анимационном фильме «Рамка». Условный подросток позволяет себе снять рамку общепринятого поведения лишь в уединении и тиши парка. Далее мы видим визуализацию свободного полёта души, для которой и земная атмосфера не является ограничением. Очень понравилось, как режиссёр попытался показать все виды ощущений: тактильные, зрительные, слуховые, а ещё чувство невесомости, скорости и невероятной свободы души отдельного человека. Также визуальное изображение рамок у персонажей очень точно характеризует современные реалии. Каждый из нас строит свои собственные рамки, и выходим за них мы всё реже.
Последняя анимационная картина, которую отборочная комиссия ожидала словно очередной фильм Тарантино — картину Алиби Мукушева «Спички», а может быть, «Пшик!». Идея фильма — продолжение размышлений режиссёра об отдельном человеке в этом мире. Идеи, раскрытые в предыдущих произведениях «Однажды в городе N» и «Ластик», нашли новое отражение в соответствии с последними событиями. Мы понимаем, что проделанная работа заслуживает отдельного упоминания, сценография, съёмка, анимация — всё сработано очень гармонично. Но киноязык уступает лаконичности «Ластика» и разработке драматургии вышеупомянутого игрового фильма режиссёра.
В целом, по анимации мы ожидали большего количества заявок. Уверена, наши анимационные мастерские могут предложить хорошие и качественные работы.
Игровое кино
А вот игровое кино расстроило. Общий уровень картин средний. Есть хорошо снятые обычные картины, есть плохо подготовленные хорошие фильмы, есть работы, поданные на конкурс, вероятно, из-под палки мастера. Что хотят доказать будущие режиссёры таким пренебрежительным отношением к искусству — неизвестно…
Почти во всех фильмах очень порадовала работа операторов. Здесь стоит выразить благодарность руководителям операторских мастерских М. Абдикаримову, Т. Тайшанову и Е. Птыралиеву за студентов, практически готовых снимать большое кино.
Работа камераменов, спасающих современные отечественные картины, которые показывают в кинотеатрах, вплоть до эпик фэйлов, в студенческом кино выполняет похожую функцию. Она не просто красива, но и осознанна, отвечает запросам режиссёрской концепции, раскрывает драматургию и идею фильма.
Особенностью операторской работы в целом является создание нужной атмосферы в визуально-изобразительном плане. По этому признаку нужно отметить фильмы «Дурак» Д. Бешакова, «С новым годом, любовь-рыба!» А. Кулушевой, «Фиаско» Т. Толебайулы, «Ночной фокстрот» А. Есима. В зависимости от сюжета зритель полностью забывает о кинематографической условности и полностью погружается в фильм. Вне зависимости от сюжета операторская работа подчёркивает, что авторы фильмов — молодые люди, рассказывающие о волнующих их проблемах.
Взаимоотношения с противоположным полом, игра в мачо или героя-любовника, размышления о смысле жизни и изучение своего места и предназначения звучат честно в разных жанрах, хоть иногда и наивно. Классические по назначению верхние и нижние ракурсы, крупные и суперкрупные персонализированные планы, холодные общие планы, особое видение города подчеркивают основной конфликт и делают монтаж ритмически интересным.
Остановимся подробнее на работе А. Койсариева «Пробуждение». Видеозарисовка получилась очень красивая! За грамотным монтажом, необычной операторской съёмкой, интересной и очень подходящей музыкой взгляд кинематографиста обязательно выделит красоту, которую можно увидеть только на экране. Все элементы киноязыка, которые отличают кино от других видов искусств, работают здесь на тему данного видео-арта. Не уверена, что режиссёр знаком с достижениями «чистого» искусства 30-х годов XX века, но как эксперимент данного направления в кино «Пробуждение» получилось.
Также хотелось бы сказать о работе актёров и работе режиссёра с ними.
Во-первых, в некоторых фильмах актёры играют откровенно плохо, что негативно сказывается на качестве фильмов. «Догма», «Кража» — учебные фильмы, выполненные как домашнее задание, могли бы быть лучше при сносной работе людей в кадре. Никакие старания режиссёра и оператора не могут перекрыть фальшивости и наигранности. Иногда мы видим несколько другую ситуацию. Например, в фильме про конец света главные герои проговаривают реплики с использованием ненормативной лексики. Это не выглядит естественно. Да, использование нецензурных слов в повседневной речи — характерная особенность современной молодёжи, потому что бедность лексики, то есть знаний, больше нечем заполнить. Можно оправдать использование матерных слов обозначением времени, мол, фильмы сняты пять минут назад, и они характеризуют нас. Возникает вопрос: так молодые кинематографисты характеризуют своё поколение? Другой функции ненормативная лексика в этом фильме, увы, не несёт.
«Обещание» Лауры Мухиевой представляет собой раскрытие интересного конфликта, актуальной истории, но снова игра героев, несмотря на удачно выбранные типажи, оставляет желать лучшего. Недостаточно разработанные эпизоды добавляют неестественности киноизображения, а плохой, хоть и исправленный звук, заставляют с сожалением отложить картину.
«Фиаско» Т. Толебайулы на фоне остальных картин в плане актёрской игры выглядит лучше. Вся съёмочная группа постаралась показать юмор ситуации с откладыванием самоубийства главного героя из-за назойливого соседа. Концепция фильма и повествование говорят нам, что автор фильма изучал историю кино, знает, что такое постмодернизм и цитирование, как, кстати, многие участники, на наше счастье. Но также по этой работе мы видим их незрелость в качестве авторов.
Далее о другой стороне работы актёров в фильмах конкурсантов. При просмотре конкурсных работ мы наблюдали, как в фильме «С новым годом, любовь-рыба!» о голову актёра (по-настоящему!) разбили бутылку шампанского, как в «Последнем дне человечности» актёра душили, топили в ванной, заставляли бегать в костюме Адама по снежной степи и заставили лицезреть убийство безвинной лошади. Безусловно, это не самое жестокое, что мы могли наблюдать в произведениях мирового кинематографа, но только в великих произведениях кино подобные исключения несли более чем глубокий смысл. Положа руку на сердце, могу сказать, что идеи фильмов конкурсантов немного потеряли бы без изображения подобных сцен.
Далее остановимся на поэтике некоторых фильмов.
Фильм «Отчаяние» снова отличается продуманной операторской работой. Тональность чёрно-белого изображения дополняют детали, данные режиссёром в начале фильма: указание на время происходящего в фильме, неуютность и холодность, подчеркнутые сценографией. Возникает вопрос, почему глаз цепляется за хорошо выполненную работу, но не замечает глубины конфликта фильма?!
В другой картине — фильме «Кудаша кыз» Ажара Серика — тема раскрывается за счёт выбранной поэтики киноязыка. Нюансы самого понимания словосочетания «кудаша кыз» очень тонко были выражены не только в сюжете или стихах, данных закадровым голосом. Образ девушки, которая и не родственница, и не просто девушка с соседней улицы, хорошо, на наш взгляд, передан в актёрском дуэте главных героев. Отдельные эпизоды ярко раскрывают характер главной героини, например, в сцене перед закрытым магазином. Режиссёр не просто показывает нам такой интересный персонаж казахской культуры, но и старается передать его уникальность через поэтику фильма. Выбранные локации этому выражению очень сильно способствовали.
Фильм «Последний день человечности» мы уже упоминали в связи с работой актёра в кадре. Фильм достоин похвалы в плане работы операторов, съёмка в сложных условиях нисколько не сказалась на качестве изображения. Естественно, нельзя не отметить форму фильма, над которой, видимо, старалась вся съёмочная группа. Мы видим целое представление, происходящее под великолепно подобранный звуковой ряд согласно контрапункту Эйзенштейна, Пудовкина и Александрова. Мы видим раздвоение реальности-смысла в эпизодах с раскопанным зеркалом, мы видим, как сильно старались операторы поставить свет и ракурс в сценах в ванной. Мы чуть ли не разглядели душевное потрясение Диаса Найманбаева, когда жестокие люди резали горло бедной лошади. Мы только не понимаем, зачем всё это нужно было снимать? За всей изысканностью формы, затейливой бессюжетностью, оригинальностью концепции не видно потери человечности, о которой так громко кричат нам с экрана дисклеймеры. Вспомните, формалистов 30-х годов и во Франции, и в Советском Союзе тоже ругали. Однако их искусство и формализм всегда заключали в себе глубокую идею: торжество кино как искусства или пафос революции, например. Идея в подходящей форме породила французский киноавангард и величие идеологического кино Эйзенштейна. Форма без идеи не может нести ничего, кроме непонимания. История это тоже доказала, когда никто не понял эксперименты «чистого кино», например, Жермены Дюлак или ранние постановки ФЭКСа. Сейчас по предмету «История кино» мы позиционируем фильмы формалистов лишь как изучение киноязыка, его возможностей и границ. Так почему кинематографисты настаивают на форме, не умея рассказать об идее? Если ответом послужат оправдания по поводу возможных и желательных экспериментов в студенческом кино, тогда будем честны до конца, и не будем отправлять фильмы на международный конкурс.
В заключении по игровым фильмам стоит упомянуть фильм «Метель» Адлета Есима, который неожиданно актуально прозвучал после январских событий. Однако для нас этот фильм ценен не по этой причине. От старшего поколения нередко приходится слышать, что молодые люди равнодушны и мало чем интересуются по-настоящему. «Метель» позволила отстоять противоположную позицию и доказать, что и молодые кинематографисты интересуются вопросами нашей истории и культуры. Фильм показывает нестандартную позицию человека, не вышедшего на площадь в 1986 году в Алматы, режиссёра, который, прося прощение у зрителя, стыдливо отворачивается. И пусть мы видим на экране образ НКВДшника, почти срисованный с аналогичного персонажа Азиза Бейшеналиева из другого фильма, пусть мы видим современного актёра в ретробрюках его героя, пусть режиссёр пытается показать свой интеллект через афиши великих фильмов. Нам важно, что современные кинематографисты анализируют прошедшие события и интерпретируют их соответственно своему пониманию, особенно когда история повторяется. Некоторым противопоставлением тем игрового кино стало документальное кино, представленное на конкурс.
Неигровое кино
Среди конкурсантов нужно отметить фильмы «Avangar» и «Препятствие» как хорошо отработанные телевизионные проекты. В фильмах есть тема, подходящая форма, искренняя заинтересованность создателей своей темой. Режиссёры хотели раскрыть вопросы, волнующие их, и у них это получилось.
Фильмы «Марат», «Главное — любить» и «Секен-ага» рассматривают истории более локальные. Как фильмы-портреты, все фильмы удачны, режиссёрам удалось показать героев как личностей, их уникальные черты, их характеры. Но не всегда это получалось кинематографично. В фильме «Марат» мы видим повторения, слышим повторения. Нам показывают те же самые стены школы, герой повторяется в выражениях своих чувств. Эти повторения не являются усилением, не дают дополнительного смысла, поэтому героя просто жалко. Не думаю, что авторы фильма к этому стремились, не думаю, что этого хотел герой фильма. На лицо недостаточная проработка драматургического построения.
Фильм «Главное – любить», как ни странно, интересен ракурсом взгляда, то есть формой. Сестра и брат задают друг другу вопросы о сестрёнке, её диагнозе, их отношении к такой сложной жизненной ситуации. Драматургически виден рост, герои осознают всю глубину уникальности собственной жизни, постепенно отвечая на правильно поставленные вопросы. Да, они говорят не только о неизлечимой сестрёнке, они говорят о себе, и это звучит честно. Герои понимают, какая ответственность ждёт их в будущем, но автор фильма подчёркивает, что их сестрёнка подарила им возможность любить бескорыстно, без ожиданий, по-настоящему. Искренность и открытость героев смогли доказать, почему документальное кино может быть намного интересней художественного. Жизнь не сыграешь!
Анализ фильмов, участвовавших в отборе на национальный конкурс кинофестиваля, хочется закончить разбором самой сильной картины. Фильм Т. Толебайулы «Секен-ага» повествует о работнике КСК маленького города, который чистит канализационные системы района. В фильме, как и в картине «Марат», есть повторения одной мысли, но драматургически он построен так, что эта мысль в репризе звучит осознаннее, глубже, сильнее заставляет задуматься над идеей фильма. Слова о тяжёлой работе звучат неназойливо, усиливаются соответствующими кадрами. Пафос тяжёлой службы теряется в юмористическом рассказе о молодом помощнике. При этом семь минут короткометражки ведут нас к простой человеческой мысли — взаимоуважению. Оно раскрывается не в высоких рассуждениях больших чиновников, не в воспитательных нравоучениях детского фильма, а в портретных ракурсах рабочего, труженика, который 16 лет работает на благо общества. Мы не видим этого блага, нам не показывают трудностей его работы. Документальные отрывки жизни одного человека помогают нам это понять. В финальных сценах приезда съёмочной группы мы понимаем, что его никто не знает, он не авторитетный аксакал, не уважаемый учитель или инженер, он тот самый «маленький человек». При этом идея фильма заключается не в его возвышении, а в раскрытии образа отдельного человека, Секена-ага. Кинематографически фильм прост, но простота формы здесь исходит из ясности идеи. Возможно, в этом лежит суть искусства.
